Сергей Каратаев: сам факт появления БРИКС уже очень сильно повлиял на мировую финансовую систему»
Сергей Каратаев: сам факт появления БРИКС уже очень сильно повлиял на мировую финансовую систему»
Накануне открытия саммита БРИКС в Уфе эксперты Российского института стратегических исследований подготовили доклад "БРИКС и международная финансовая архитектура". Смогут ли страны БРИКС предложить альтернативу доминированию западного мира? На этот вопрос отвечает один из авторов доклада начальник сектора экономики зарубежных стран РИСИ Сергей Каратаев.
- Еще некоторое время назад эксперты - в основном западные - утверждали, что у объединения БРИКС нет особых перспектив. Сегодня же мы наблюдаем прямо противоположные тенденции: БРИКС претендует на то, чтобы стать одним из центров силы мирового сообщества. Насколько такая перспектива реальна?
- Потенциал БРИКС отмечали и раньше. Если обратиться к реформе МВФ, о которой мы пишем в своём докладе, то непрохождение её через конгресс США во многом связано с ростом влияния и высокой оценкой перспектив сотрудничества стран БРИКС, которые в результате такой реформы могли получить влияние в МВФ, схожее по объёму с тем, какое есть сейчас у США (совокупная квота увеличится до 14,8%, что вплотную приблизит БРИКС к 15% рубежу, дающему право вето на важнейшие решения Фонда. Для этого достаточно будет объединения с одной из стран, разделяющих позиции БРИКС по развитию мировой финансовой системы: Аргенитиной и др.). Поэтому потенциал БРИКС оценивался достаточно высоко уже в 2011-2012 годах.
Другой вопрос, что те решения, которые были приняты в прошлом году в Форталезе и будут закреплены, мы надеемся, на уфимском саммите, - прежде всего речь идёт о создании новых финансовых институтов БРИКС – они уже позволят говорить о том, что сотрудничество состоялось, страны готовы идти на компромисс друг с другом и развивать собственную повестку дня. Таким образом, можно говорить о том, что начинается второй этап сотрудничества, когда в рамках БРИКС появляются альтернативные бреттон-вудским институты с тем, чтобы заявить и показать перспективность новых подходов и принципов функционирования пока еще отдельных элементов мировой финансовой архитектуры.
И мы видим, что эта повестка дня во многом меняет ту международную систему, которая существует на сегодняшний момент. Так, Новый банк развития официально ещё не создан, но его перспективы и потенциальные направления работы уже более двух лет являются объектов для широкого обсуждения, как в экспертной среде, так и средствах массовой информации. И это не может не влиять на происходящие процессы. Если о Новом банке развития заговорили в 2012 году, а летом 2014 приняли решение о его создании, то той же осенью было заявлено о создании Азиатского банка инфраструктурных инвестиций - Китаем в союзе с Россией и другими азиатскими странами. Также в прошлом году осенью двадцатка обсуждала возможность создания инфраструктурного фонда. Фактически большинство стран мира признало необходимость появления новых институтов, которые будут нацелены на то, чтобы развивать инфраструктурные проекты во всём мире.
- Страны Запада, наверняка, используют свои рычаги влияния, чтобы остановить этот процесс? Они же понимают, что идёт наступление на их монополию.
- Рычаги влияния активно используются. Действия, предпринимаемые против России, очень хорошо высвечивают те инструменты давления, которые имеются у Запада. Прежде всего в финансовой системе. И во многом именно поэтому финансовая повестка дня в рамках БРИКС имеет приоритет над всеми другими. Сейчас под председательством России мы ищем другие направления сотрудничества, смотрим, где возможно взаимодействие. Думаю, что по результатам уфимского саммита появятся новые направления, которые все страны БРИКС будут готовы развивать не менее активно. Но приоритет всё равно остаётся за финансово-экономическим сотрудничеством.
Рычаги влияния - это рынки капитала, это международные рейтинговые компании, это те же системы передачи данных SWIFT. Это те инструменты воздействия, которые в настоящее время находятся под управлением западных стран и с помощью которых нас пытаются ограничить. Конечно, есть непонимание и расхождение позиций по украинскому кризису…
- Но началось это задолго до украинских событий.
- Да, несомненно. Просто сейчас эти инструменты стали более активно использоваться против нас. БРИКС сейчас пытается создать альтернативу и в определенной степени конкуренцию глобальному доминированию западных стран. При этом страны БРИКС никогда не говорят, что мы хотим противопоставить себя странам Запада и западным институтам. Мы хотим создать альтернативные элементы, основанные на принципах многополярности, чтобы не всё зависело от нескольких стран, которые были в определенный период времени наиболее влиятельными державами. В настоящее время в мировой экономике произошли серьезные изменения, которые необходимо учитывать. По отдельным показателям (объем экономики по паритету покупательной способности, размеры экспорта и золотовалютных резервов) Китай уже вышел на первое место. По объёму финансового рынка Китай находится на втором месте. Мир меняется. И БРИКС хочет отстоять позиции, соответствующие той роли, которую играют наши страны в мировой экономике. И действия БРИКС рано или поздно приведут к изменениям в системе управления международными институтами и международной финансовой инфраструктуре, основанным на более справедливых принципах многополярности.
- Действительно, сейчас это распределение крайне несправедливо. В том же МВФ Китай и Бельгия имеют примерно равные квоты, хотя их экономики просто несопоставимы. А как страны БРИКС могут воздействовать на реформу МВФ? Это вообще реально?
- Сама процедура реформ была определена на сеульском саммите «Большой двадцатки» в 2010 г. Есть определённые формулы и раз в пять лет должен происходить пересмотр квот стран-членов МВФ. В результате этого пересмотра роль развивающихся стран – стран Юга - постепенно увеличивается. Другой вопрос, что в любом случае США всегда будет стремиться оставить за собой право вето, которое, как мы видим, используется в настоящее время для того, чтобы остановить те реформы, которые были ими же согласованы на форуме в Сеуле.
- Те же страны БРИКС еще и доноры МВФ. Могут они в таком случае сократить свой вклад в эту организацию?
- Да, такие возможности имеются, причем связанные они с тем, что согласованные изменения не были до сих пор приняты и финансирование МВФ осуществляется по «временной» схеме через т.н. «новые соглашения о займах». Однако те средства, которые передаются фонду, используются для помощи странам, имеющим проблемы в экономике. И блокировать предоставление средств той же Греции в связи с тем, что у нас есть разногласия с США, было бы, наверное, неправильно.
- Но почему-то в странах, которые получают кредиты МВФ, ситуация становится всё хуже и хуже. Мы видим это на примере той же Греции.
- С Грецией ситуация другая. Во-первых, долговая проблема, возникшая несколькими годами ранее, когда правительство этой страны и обратилось за помощью в МВФ и Евросоюз, так и не была тогда решена. Было ясно, что с той суммы долга, которую оставили после списания, справиться будет практически невозможно и возникновение нового кризиса вопрос лишь времени. То есть эта мина была заложена в первоначальных соглашениях с кредиторами. Списывать нужно было больше, но они к этому не были готовы.
Во-вторых, проблемы в экономике возникли задолго до того, как Греция обратилась в МВФ. Они умело маскировались нужными статистическими данными, которые передавались в органы Евросоюза и тот же МВФ. И делалось это, в целом, очень неплохо, можно сказать, талантливо - до тех пор, пока не возник кризис и эксперты этих организаций не приехали изучать ситуацию на месте, ни у кого не было представления о том, в какой состоянии Греция на самом деле находится. Но главная проблема все же состоит в том, что та модель экономического развития, которая была выбрана Грецией и другими европейскими странами, показала свою ошибочность. Можно говорить о дефолте концепции развития экономики за счёт заёмных средств. Когда они были очень дешёвые, они привлекались, не глядя на эффективность. И оказалось, что их в условиях ухудшения мировой конъюнктуры и повышения конкуренции со стороны развивающихся стран, отдавать их нечем.
- Страны БРИКС заявляют о том, что хотят создать более справедливую мировую систему. Что имеется в виду?
- Не надо говорить, что «создать». Правильнее говорить - изменить существующую систему и сделать её более справедливой. Если взять те новые инициативы: пул условных валютных резервов - это аналог МВФ и Новый банк развития - аналог Всемирного банка, они должны дополнить и изменить ту систему, которая существует. И мы видим, что это происходит. Я уже говорил, что пока НБР создавался, сама идея такой структуры и более активного подхода к инфраструктурному кредитованию получила популярность, стали появляться новые институты. К тому же Новый банк развития предполагает, что в нем будут участвовать не только страны - члены БРИКС. Именно поэтому его название не включает в себя аббревиатуру «БРИКС», чтобы никоим образом не ограничивать потенциальных участников. Просто страны БРИКС как его создатели являются учредителями этого банка.
- Современные тенденции таковы, что доля западных стран в мировом ВВП за последние годы снижается, а доля стран БРИКС, наоборот, растёт. Насколько это заметно?
- Мы в своём докладе обратили внимание на статистические данные, для большей наглядности взяв показатели по участникам «Группы 20». Так, в 2000 году на страны, входящие в G7, приходилось 60% мирового ВВП, на стран БРИКС - 25%. В 2014 году у «семёрки» было уже 44% в сравнении с 41%, пришедшихся на БРИКС. У остальных стран двадцатки изменения были, но не такие большие. А вот кардинально поменялось соотношение БРИКС и участников «семёрки». И это не могло не поставить вопрос о необходимости изменения роли стран БРИКС. Стало очевидно, что что-то надо менять, что было признано, в том числе и западными странами, одобрившими реформы и во Всемирном банке, и в МВФ.
Важно отметить, что возникновение самого формата БРИКС в 2009 году произошло неслучайно. Огромным стимулом для активизации взаимодействия стал глобальный финансово-экономический кризис 2008-2009 годов, который начался в США и затем перешёл на другие страны. И в первую очередь помощь потребовалась тем европейским странам, которые раньше воспринимались как развитые и не требовали поддержки со стороны международных финансовых институтов. В результате им понадобилась помощь от развивающихся стран, которые задали резонный вопрос: хорошо, мы готовы внести свой вклад и помочь пострадавшим странам, но давайте тогда изменим существующую систему глобального управления. Ведь, во многом, именно она и стала одной из главных причин кризиса. А наиболее серьезная проблема состоит в том, что та монополярность, которую вы выстроили, ведёт к тому, что кризисные явления стали достигать такой глубины, с которой вы сами справиться уже не можете.
- Этот процессуже не остановить?
- Процесс не остановить, он идёт внезависимости от БРИКС, просто страны БРИКС обоснованно возглавили это движение. Именно поэтому сейчас в западных странам много говорят об усиливающейся конкуренции с БРИКС. Ведь если до недавнего времени это был в большей степени неформальный форум, на котором главы государств собирались раз в год, обсуждали наиболее важные задачи, стоящие перед нашими странами (как, например, реформа МВФ) и принимали декларацию, определяющую общее коллективное мнение. Так, в отношении международного валютного фонда сначала отмечалась обеспокоенность торможением реформирования системы управления, затем выражалось разочарование. Но в дальнейшем было принято решение предпринимать действия по изменению мировой финансовой архитектуры самостоятельно, раз согласованные с западными странами подходы не реализуются. В результате, были созданы собственные институты и, таким образом, был сделан первый шаг к изменению сложившегося к настоящему времени статус-кво. И причина критики БРИКС, в том числе, и в том, что никто не ожидал, что пять развивающихся стран смогут сами что-то создать. Так что даже сам факт появления альтернативы уже очень сильно повлиял на мировую финансовую систему.