Вячеслав Никонов: Образование не одна из отраслей народного хозяйства, а символ нации

Председатель правления фонда «Русский мир» Вячеслав Никонов, недавно назначенный на пост председателя Комитета Госдумы по образованию, рассказал в интервью ИТАР-ТАСС о БРИКС, проблеме плагиата и будущем российской образовательной системы.

– Вячеслав Алексеевич, сегодня главная тема дня – открытие в Дурбане (ЮАР) саммита стран БРИКС – Бразилии, России, Индии, Китая и Южно-Африканской Республики, в котором участвует Президент РФ Владимир Путин. Вы являетесь руководителем Национального комитета по исследованию БРИКС, одним из авторов доклада «Россия в БРИКС. Стратегические цели и средства их достижения». Как полагаете, укрепление позиций БРИКС в мире – это декларация о намерениях или реальный глобальный проект?

– Ориентация России на создание в лице БРИКС солидной международной организации – это всерьёз и надолго. В этом глобальном проекте есть искренняя заинтересованность всех стран – участниц объединения. Никого в БРИКС не тянут. Напротив, уже возникла очередь из желающих присоединиться к организации. Об этом желании уже заявляли Мексика, Аргентина, Индонезия, Южная Корея, Турция и Египет.

Но на нынешнем этапе идёт речь не о расширении группы, а об углублении сотрудничества в её рамках, о начале институционализации объединения.

– Будут ли в ходе нынешнего саммита созданы какие-либо координирующие структуры БРИКС?

– На роль мощнейшей координирующей структуры может претендовать Банк развития БРИКС. Он замышляется не как ещё один банк, дополняющий национальные банковские системы, а именно как банк развития, выполняющий такие же функции, как Европейский банк реконструкции и развития или как Международный валютный фонд.

То есть это может быть мощный финансовый институт, тем более что у стран БРИКС довольно много свободных средств. Они могут быть использованы именно для целей развития и для предоставления кредитов тем странам, которые в них нуждаются. Этот банк мог бы «разбавить» монополию МВФ и Всемирного банка, которые на финансовом поле сейчас доминируют. Создание Банка развития будет важным шагом к институционализации объединения. При этом не исключено, что уже на нынешнем саммите может быть создан секретариат БРИКС.

– В экспертном сообществе звучат сомнения: мол, страны группы превыше всего ставят свой суверенитет и опасаются создавать в рамках БРИКС некие «обязывающие структуры»…

– БРИКС не является обязывающей структурой, не покушается на чей-то суверенитет. Это не Европейский союз, в штаб-квартире которого в Брюсселе забирают у стран – участниц объединения большую часть суверенитета. В БРИКС не планируется создание наднациональных органов, которым будут делегироваться императивные права. БРИКС – это формат сотрудничества XXI века, и уж точно не иерархическая организация.

– По-прежнему не разрешен банковский кризис на Кипре. Страны Евросоюза пытались оттереть Россию от процесса урегулирования. Как это повлияет на отношения нашей страны и ЕС?

– Естественно, негативно. Решение о налогах на банковские депозиты на Кипре в Брюсселе было принято без участия России. Более того, российскую сторону даже не проинформировали об этом решении, что противоречило договоренностям, достигнутым в том числе и в рамках российского председательствования в «двадцатке» (группе двадцати развитых стран мира, которые объединяет формат международных совещаний министров финансов и глав центральных банков).

Коль скоро именно Россия на данный момент координирует усилия всего мирового сообщества в противодействии разрушительным последствиям кризиса в еврозоне, то неучастие нашей страны в этом процессе выглядело довольно странно.

Более того, предложенный Брюсселем выход из кризиса принимался под свист и улюлюканье в отношении того, что пусть за спасение Кипра платят русские. В итоге так и получится.

Проблемы Кипра, связанные с долговым кризисом в еврозоне и прежде всего в Греции, будут в значительной степени переложены на плечи людей с российскими паспортами, нанесут ущерб российским бизнес-структурам и государственным организациям. Это не добавляет теплоты отношениям России с Европейским союзом.

Само решение Брюсселя беспрецедентно. В мире ещё не было случаев, когда просто забирали у людей деньги с банковского счета. Евросоюз создаёт опасный для себя и для мира прецедент. Никто не знает, что произойдёт на Кипре и в других странах после того, как кипрские банки откроются. Если начнётся цепная реакция, то в зоне риска окажутся Португалия, Италия, Ирландия, Греция, Испания.

– Пользователи социальных сетей задаются вопросом, почему российские власти защищают богатых, которые держат деньги в оффшоре?

– Никто никого пока не защищает. Побывавший на переговорах в Москве кипрский министр финансов никаких конкретных предложений не сформулировал. Россия никаких конкретных обязательств на себя не взяла. Никаких действий по спасению кипрской экономики Россия пока не предприняла. Но с другой стороны, надо отдавать себе отчет в том, что на Кипре находятся деньги не только богачей. Многие отечественные компании ведут свою деятельность через Кипр как оффшорную зону. И потери от долгового кризиса коснутся всей российской экономики.

Кипр – крупнейший зарубежный инвестор в российскую экономику, и очевидно, что это российские деньги инвестируются в нашу страну через Кипр. Поэтому удар по отечественным компаниям - крупным и мелким – это плохо для всей российской экономики.

– Неожиданная смерть Бориса Березовского актуализировала вопрос: как мог возникнуть этот «комбинаторский феномен»?

– А как мог распасться Советский Союз? Как могла экономика обвалиться сразу вдвое? Как мог осуществиться переход в частные руки огромной страны, в которой абсолютно все принадлежало государству? Это был беспрецедентный процесс в истории человечества. Это был процесс, в котором некоторые люди очень активно себя проявили, они должны были появиться.

Березовский в 90-е смог конвертировать свои политические связи и свою пронырливость в очень большие деньги, которые он использовал в том числе для того, чтобы оказывать влияние на политические процессы. Хотя в большей степени он на политических процессах и зарабатывал.

В последнее время беглый олигарх ни на какие политические процессы уже не влиял. Он сдулся, хотя и писал заявления о гнусности российской жизни.

– Закончился ли со смертью Березовского период так называемых «лихих 90-х»?

– К сожалению, нет, не закончился. Сохраняется колоссальный коррупционный посыл, который был задан Березовским. Он продолжает по инерции нас душить.

– Но власти сейчас инициировали серьёзную борьбу с коррупцией…

– Полностью искоренить коррупцию ещё нигде не удалось. Но опыт других стран показывает, что бороться с ней можно и нужно. Без этого мы обречены на то, что у нас будет неэффективная экономика и несправедливое общество.

– Когда Госдума примет базовый закон о борьбе с коррупцией?

– Этих законов принято много, и я не думаю, что нужны дополнительные. Законодательная база для борьбы с коррупцией существует, все статьи в Уголовном кодексе предусмотрены. Для выполнения этой задачи нужны прежде всего политическая воля и целенаправленная деятельность правоохранительных органов.

– Многие удивляются, почему «Единая Россия» выдвинула вас, крупного международника, на пост председателя Комитета Госдумы по образованию?

– Я знаю эту отрасль. Много лет проработал в системе высшего образования. Ещё в ЦК КПСС заведовал сектором партийных научных и учебных заведений. Я доктор наук, ректор факультета МГУ.

– Вы в своё время в 32 года стали самым молодым в СССР доктором исторических наук. Трудно было защититься?

– Я был к тому моменту зрелым американистом, имел три опубликованные монографии. Проблем с защитой не было.

– Вам должно быть сейчас и досадно, и противно слышать про липовые диссертации?

– Просто ужасно.

– Входит в ваши планы борьба с плагиатом в науке?

– С этим я боролся и борюсь на факультете госуправления МГУ, а теперь это и моя обязанность как руководителя Комитета по образованию.

Кстати, теперь деятельность аспирантур, защиты кандидатских диссертаций регулируется Законом об образовании и автоматически становится компетенцией моего комитета. Раньше это была сфера научной деятельности. А докторские диссертации попадают в ведение Комитета по науке и наукоёмким технологиям.

Огромная роль в борьбе с плагиатом принадлежит учёным советам. Для них это должно быть делом чести. Самое ценное, что есть у учёных и научных заведений – это репутация. Если будет идти халтура, репутационные потери для российской науки окажутся запредельными.

– Каковы наиболее эффективные методы борьбы с плагиатом?

– Например, компьютерная программа «Антиплагиат» позволяет отличать списанные работы от оригинальных. Через эту программу у меня на факультете мы прогоняем даже дипломные и курсовые работы, не только диссертации.

Для страховки от плагиата существует система научных публикаций. За ними надо следить. Тот скандал, который разразился вокруг Педагогического университета, где при защите были аннулированы 11 диссертаций, в огромной степени оказался связан с липовыми публикациями к диссертациям. Соискатели указали, что публикации были, а их попросту не было.

В конце концов, любой специалист отличит хорошо написанную работу от плохой.

– Какими будут приоритеты деятельности Комитета по образованию, который вы возглавили 22 марта?

– Прежде всего, нужно ввести в действие Закон об образовании. Он был принят в декабре прошлого года, а в силу должен вступить 1 сентября года нынешнего. Для этого необходимо привести в соответствие с ним 180 федеральных законов, да и в сам базовый документ внести поправки. Хоть он ещё и не начал действовать, но к нему уже возникли оправданные претензии.

– Это колоссальная работа. Кто её будет выполнять? Какой у вас штат помощников?

– В комитете работают пять человек, но в работе будут заняты и представители Министерства образования.

Впрочем, названный мной приоритет имеет «заземленный» характер. А основной своей задачей я вижу преодоление ведомственного подхода к сфере образования. Образование сегодня рассматривается как одна из отраслей народного хозяйства.

На самом деле образование является важнейшим компонентом, символом любой нации. Развитие человеческого капитала и повышение интеллектуального потенциала нации – вот в чем истинный приоритет, вот задача не только образования, но и всей государственной политики. Именно так это рассматривается во всём мире. Это колоссальная задача – выводить мозги на уровень XXI века.

Второй приоритет – это подготовка кадров высшей квалификации. У нас в стране неплохое школьное образование. Мы не в первой тройке, как в советское время, но, по крайней мере, в третьей десятке. У нас относительно неплохое высшее образование. И у нас просто никакое высшее-высшее образование, где Запад действительно вырывается вперёд. Там лучшие профессора учат лучших студентов в магистратуре и в аспирантуре. У нас магистратура пока как следует не выстроена, а в аспирантуре вообще никто не учится, потому что там надо сдать три минимума и написать диссертацию.

То есть у нас отсутствуют структуры, которые выводят людей на высший уровень знаний.

Третий приоритет – финансирование образования. По всем мировым меркам, критериям, стандартам оно у нас абсолютно недофинансировано.

Это сказывается на всём. Возьмите наши университетские комплексы, сравните их с китайскими. Каждый год в Китае строятся не единицы, а десятки студенческих кампусов. У нас за 20 лет построен один кампус – на острове Русском. Строятся университеты в Казани, развивается МГУ. Но нет школ и детских садов нового поколения. Как всё было с 60-х годов, так и продолжается.

В 90-е годы потрясающий урон понесли российские вузы. Количество людей, занимающихся наукой, сократилось втрое. Был огромный отток умов за границу. Силиконовая долина сейчас говорит по-русски. Основные открытия там делаются в значительной степени нашими выпускниками вузов.

Без финансирования невозможно решить задачу привлечения наших выпускников в вузы. Они идут работать куда угодно, только не в научные учреждения с их низким уровнем зарплат. Если они туда не пойдут, у нас не будет профессоров для новых поколений учёных.

Дальше я могу ещё 20 приоритетов назвать…

– Находите ли вы поддержку для повышения финансирования образования в «Единой России»?

– Важнее найти поддержку в Правительстве, в Минфине. Будем бороться.

– При такой занятости что будет с вашими проектами – с фондом «Русский мир», с фондом «Политика»?

– Я остаюсь и там, и там председателем правления на безвозмездной основе.

– У депутатов Госдумы теперь принято спрашивать, где учатся ваши дети – в России или за границей?

– Из четвёрых моих сыновей старший уже работает в фонде «Политика», печатается в журнале «Россия в глобальной политике». Второй сын учится в МГИМО, третий – в Высшей школе экономики. Четвёртый пока нигде не учится, потому что ему 8 месяцев.

– Поздравляю! Как назвали ребёнка?

– Назвали «редким» для нашей семьи именем Вячеслав.